Койот — ключевая фигура в мифологии Навахо, представляющая и добро, и зло, людей и богов, и, конечно, животных. Он непредсказуем и противоречив, что прекрасно характеризует все эти существа. В то же время, однако, испытывая и раздвигая поведенческие рамки, он демонстрирует и утверждает концепции гармонии и порядка у Навахо.

Койот фигурирует как выдающийся персонаж в религии и мифологии большого числа коренных американских племён, преимущественно как Трикстер, о котором сложены охватывающие различные его стороны мифические сказания. Койота, антагонистичного другим Трикстерным персонажам, можно обнаружить в регионах Равнин, Большого Бассейна и Калифорнии, а также Юго-Запада. Данная область, быть может, совпадает с исходным ареалом обитания койотов, по природе животных Равнин, однако же сказания о Трикстере по всему континенту имеют много общего, будь они напрямую связаны с Койотом или с Вороном, Голубой Сойкой, Зайцем или Пауком в других областях.

Взгляд на Койота в целом в народных поверьях резко отрицателен по сути, в особенности когда речь заходит о смерти и колдовстве. Ставший классическим отчёт Клакхона о колдовстве Навахо (Тайлер, 1975: 159-183) полон ссылок на связи Койота с колдовством. К нему обращают молитвы ведьмы, он замечен в связях с ведьмами, ведьмы могут принимать облик койота (оборотничеством) и набрасывать его шкуру на людей, что вынуждает проводить ритуал с обручем, дабы избавиться от подобных чар. Сексуальная невоздержанность, жадность, подлость, нехватка самообладания и другие черты ведьм оказываются таковыми же у Койота, и таким образом одни связаны с другими.

В широком культурном контексте Юго-Запада, большую часть представлений Навахо относительно Койота можно отыскать в соседствующих культурах апачей и индейцев пуэбло. Мифологические мотивы, касающиеся, к примеру, рассыпания звёзд, происхождения смерти и непрестанного праздношатания Койота можно обнаружить в ряде культур пуэбло (Ibid). Однако у индейцев пуэбло в целом довольно низко мнение о Койоте, его рассматривают в основном как Трикстерного персонажа, но он также, вместе с Филином и Вороном, ассоциируется со злым предзнаменованием и колдовством. Более того, у пуэбло отсутствует табу на убийство койотов, наносящих ущерб и поголовью скота, и посевам.

Культуры апачей тяготеют к более высокой оценке Койота как важного, по большей части положительного Трикстера и Культурного Героя. Социальные институты хикарилья и западных апачей ведут свою историю от Койота (Тиллер, 1983; Бассо, 1983). Среди мескалеро Койот воспринимается как придающий значительную сверхъестественную силу для войны, охоты и бега, хотя его также рассматривают как потенциально злое ночное животное, способное принести болезнь неосторожным (Опьер, 1969: 78). Важно отметить здесь различие хозяйственного образа жизни традиционных культур апачей и пуэбло. Культуры апачей образуются вокруг охоты, войн и индивидуальных поисков сверхъестественной силы, в то время как пуэбло заняты в основном земледелием, их сообщества оседлы, а религиозные действа организуются по большей части жречеством. Таким образом, Койот более ярко выражен и оценён апачами, чем пуэбло.

В свете этого, важным представляется то, что исторический контекст культуры Навахо заключён в каждом из описаний Койота. Образ, извлечённый из мифов о Происхождении и Трикстерных сказаний, оказывается образом древнего божества, существующего с начала мира, и, как таковой, выражает основные характеристики Культурного Героя-Трикстера, хотя, так как в космологии Навахо нет единого творца, Койот также взаимодействует с рядом фигур творцов. Известно, что Навахо мигрировали от своей основной культурной группы в субарктическом регионе, и потому очевидно, что их религия претерпела изменения (Купер, 1984). У атапасков Севера Ворон представляется Трикстером-Культурным Героем; данный факт сказывается и в культуре Навахо, ибо Ворон (или Ворона, Навахо их не различают) связан с Койотом в Мифе, и существует устаревающая церемония — Путь Ворона — которая, как верят Навахо, связана с Путём Койота. Ворон и Койоты также рассматриваются в связи друг с другом в природе. Ворон выступает, в форме Вороны и Чёрного Бога, как Владыка Животных в охотничем мифе, в позиции, отвергающей Койота, который, конечно же, по природе своей хищник. Ворон уступил место Койоту на некой ступени истории Навахо. Койот в мифах добивается положения Святого, со своими собственными жертвоприношениями, что закрепляется в Пути Койота, церемонии, восстанавливающей гармонию взаимоотношений людей и Койота. Как хищник, он ассоциируется с охотой. Охота, в конце концов, представляется некой формой трюкачества, требующей сноровки, а в природе никто не выживает так умело, как койот.

В самом деле, парадигма, обуславливаемая койотом как животным, идеально подходит по статусу к Трикстерной фигуре. Не только Навахо, а равно и иные коренные народы, развили всесторонние знания, касающиеся койотов, из наблюдений за поведением койотов в дикой природе (Доби, 1961); мексиканские и англо-американские культуры богаты сказками о фиглярстве этого на удивление легко адаптирующегося и деятельного животного. Стратегия охоты применима также и к стратегии ведения войн, потому не удивительно, что обе они связаны в культуре Навахо. Слово, у Навахо означающее Койота, Ма'ии, помимо того, что представляется термином, распространяющимся на волков и лисиц, и, более широко, на всех хищных животных, также в старой своей форме на языке апачей означает животное вообще. Так как Койот — единственное выдающееся животное божество в мифах — все остальные существа антропоморфны — кажется вполне вероятным, что, в одно время, Койот выделялся как представитель животного мира в целом. Подобный взгляд придаёт вес и точке зрения, выраженной исполнителем Пути Койота, описавшим Койота как основного разносчика болезней. Болезнь в культуре Навахо исходит изначально от животных, в основном из-за ошибок в соблюдении охотничего ритуала, и потому важно, что одна из фигур-масок, появляющихся при обряде Пути Койота, — это фигура Говорящего Бога, стража животных. Исторически, таким образом, Койот выступает и на мифическом, и на религиозном уровнях.

Койот выступает фигурой, бродящей по миру Навахо, сующей всюду свой нос, проверяющей и экспериментирующей. Он поступает подобным образом не только потому, что считает, что ему виднее, хотя эгоизм и часть его природы, но и потому, что его роль заключается в испытании рамок на прочность и категоризации мира. Как таковой он исполняет жизненно важную роль, не обеспечивающую, однако, ему положительную оценку. Частью религиозной мысли Навахо представляется тот факт, что обретение знания в мифах происходит через неподчинение или поставление порядка под сомнение; персонажи церемониальных мифов открывают знание отдельных песен через неподчинение или игнорирование правил, заболевая и получая обрядовые знания от Святого Народа. Таковы начала обрядов. Койот попадает под этот обобщённый взгляд, но он, разумеется, отличен от персонажей мифа, ибо Койот всё же бог, а не человек, и беспрестанно отказывается подчиняться правилам, связывающим остальных. Потому он выглядит фигурой, к каковой Навахо относятся отчасти настороженно.

Койот — фигура, которая не только испытывает рамки, но и переступает через них. В мифе он действует в мирах человеческом, животном и божественном, в природе действует и в людском, и в животном мирах, обретая пищу и на природе, и в людских поселениях.

Его связывают с Первым Мужчиной, но при том он даёт советы Святому Народу, на нём лежит немалая доля ответственности за сегодняшнее состояние мира, и он оказывает самое непосредственное влияние, посредством своих деяний в мифе, на образ жизни Навахо. Он обеспечил выживание Навахо и сделал мир сбалансированным целым, но при том же он ненадёжен, напыщен, жаден, действует как опасный разрушитель. Рейхард отметил (1963: 423), что в пантеоне божеств, в то время как добрый сидит с южной стороны, а злой — с северной, Койот сидит у двери, и может таким образом вступить в союз с любой из сторон, что его вполне устраивает. Большая часть мира рассматривается находящейся под контролем Койота, и он сам как главенствующее божество, хотя при этом худшее, чем люди. Его человеческие качества очевидны, хотя они и представляются общими для множества Трикстерных персонажей. Его характеристики как жадного, низкого, неподконтрольного, лгущего, эгоцентричного и так далее, — это характеристики человеческие, выражающие всю двойственность персонажа Койота. И это признаётся Навахо. Макаллестер и Уилрайт (1956), при изучении мифа Песни Большой Звезды, отмечают: "Звёздные Люди заявляют, что должно всегда существовать три вида людей, Народ Змей, Народ Койотов и Звёздные Люди... Змея есть пробуждение, Койот есть животная сторона человека, Звезда же — это человеческий дух". Так, не только Койот демонстрирует человеческие качества, но и люди обладают качествами Койота.

Койот — необходимое существо в мире, которое представляет жизненную силу неугомонности и энергичности, проявляется в категориях человек-божества-животные, категориях добра и зла, и проверяет на прочность формы и реалии мира. Потому неудивительно, что он обнаруживает противоречия и неопределённость; никакой космологии не удастся стать здоровым, живущим и дышащим целым, если она не отведёт места непредсказуемому и беспокойному духу.

Койот — необходимый элемент порядка и гармонии, столь важного в космосе Навахо. Как Творец и попечитель Пути Койота, он помогает установлению порядка, как Трикстер, он испытывает и утверждает этот порядок, а также привносит средства осмысления порядка и беспорядка, и, как фигура, ассоциируемая со злом и колдовством, этот порядок попирает. Так, Койот — жизненно важная часть не только вселенной Навахо как таковой, но и её исторического становления. В качестве заключения, стоит отметить, что если животное койот представляется моделью, тогда Навахо, в некоторой степени, сделали мудрый выбор, ибо никакое иное животное не показывает сходной приспособляемости и способностей к выживанию, выражая мордой бóльшие странности. (Гай Х. Купер. Койот в религии и космологии Навахо)