...Среди смертных есть лишь один герой, сопоставимый в полной мере по хитрости и беспринципности с богом Гермесом - это Одиссей - "недостойный, ненавистный блаженным богам" по словам Гомера ("Одиссея", X. 72-75).

На свойства Одиссея как Трикстера (трюкача) одним из первых обратил внимание профессор Гарвардского колледжа Джозеф Руссо, автор оксфордских комментариев к бессмертной поэме Гомера (см. его "Юнгианский анализ гомеровского Одиссея"/ Кембриджское руководство по аналитической психологии. Под редакцией Полли Янг-Айзендрат и Теренса Даусона):

"Есть в эпосе древних греков культурные герои: Геракл, Персей, Тезей, Ясон, Ахилл, Аякс - все они встречают на своем пути сверху-человеческие препятствия и преодолевают их благодаря своей отваге и силе, иногда при небольшой поддержке хитрого маневра, магических действий или божественного помощника. Одиссей изначально творит хитрость и коварство, иногда слегка поддерживаемые отвагой и силой. Он также получает значительную помощь от богов, обычно от Афины, традиционно считающейся богиней мудрости, хотя более точно было бы назвать её богиней хитрого, изощренного ума - таков перевод греческого слова metis, обозначающего, помимо этого качества, еще и имя титаниды, которую Зевс проглотил, после чего у него из головы родилась Афина. Если Одиссею покровительствует дочь Хитрости, которая сама есть воплощение хитрости, то не приходится удивляться, что Одиссей обычно добивается успеха при помощи врожденной хитрой изобретательности"... Доставшейся ему по наследству от самого Гермеса, - добавлю я.

Одиссей и Гермес в поэмах Гомера практически не встречаются друг с другом. Разве что "Эрмий, в бедах покровитель" спас своего правнука и его спутников от колдовства Цирцеи ("Одиссея", XXIV, 10).

Но именно к нему, красноречивому предку, а значит, покровителю всего рода, взывает хитроумный Одиссей в трагедии Софокла, когда оставляет Неоптолема наедине с Филоктетом. Препоручая саму беседу сыну Ахилла, Одиссей просит Гермеса помочь, уговорить Филоктета - прибыть под Трою, ибо сказано, что только тогда падет Троя-Илион ("Филоктет", 134):

"Я ухожу - теперь твоя забота.
Пусть нас ведет Гермес - Водитель душ
С Афиною, заступницей моею."

"Гомеровский Одиссей, - высказывает гипотезу Джозеф Руссо, - герой эпической традиции бронзового века, скрывает в себе другую, теневую, фигуру Одиссея - потомка бога-Трикстера Гермеса (впрочем, эта традиция сохранилась и в средневековой Европе, у дьявола (греч. "клеветник") всегда есть ученик, не столь могущественный, но достаточно хитроумный)... У Гермеса был сын по имени Автолик, который унаследовал от отца многие отрицательные качества, но, как ни печально, ни одного положительного. Он похищал скот, пользуясь своей способностью делать предметы невидимыми, и повсеместно приобрел дурную славу обманщика. Его обычным приемом была манипуляция в своих интересах теми, кто имел несчастье иметь с ним дело, при помощи ложных клятв и обещаний. Его внук, Одиссей, унаследовал от деда эти неприглядные качества - так же, как и дурное имя ("Одиссей" и означает "тот, кто причиняет горе или боль") - но в ослабленной форме, в сочетании с некоторыми из не столь одиозных качеств своего прапрадеда Гермеса..." (...)

Наследственный Трикстер Одиссей, вследствие убежденности в своей изворотливости, иногда попадается в ловушку, ему расставленную. Аполлодор пересказывает известный миф, когда Одиссей не хотел принимать участие в походе (на Трою) и притворился безумным. Тогда Паламед (сын Навплия, и потомок Прометея) изобличил его в притворстве: он последовал за Одиссеем, притворился безумным, и, оторвав Телемаха от груди Пенелопы, стал вытаскивать меч, будто бы с целью убить. Боясь за своего сына, Одиссей признался, что безумие его было притворным и принял участие в походе (по другой версии Паламед положил на пашню сына Одиссея, и Одиссей остановил плуг, чтобы не поранить сына).

Впрочем, со свойственной Трикстеру жестокостью Одиссей отыгрался на разоблачителе. В ходе Троянской войны Одиссей, захватив в плен фригийца, заставил его написать письмо, уличающее Паламеда в измене: Приам будто бы обращался к Паламеду. Спрятав золото в палатке Паламеда, Одиссей кинул табличку с письмом посреди лагеря. Агамемнон прочел это письмо, и, найдя золото, передал Паламеда союзникам как предателя. Те его побили камнями (Аполлодор. Эпитома. III. 7-8). (...)

Одиссей принуждает Ахилеса, рядившегося в женские наряды, обнаружить себя и принять участие в Троянской войне, этим он погубил Ахилла. Под видом купца, Одиссей привез товары на остров, где скрывался Ахиллес. Среди них было и оружие. Затрубив сигнал тревоги в рог, Одиссей вынудил Ахиллеса выявить свои мужские качества - герой бросился к оружию (Аполлодор. Мифологическая Библиотека. III.XIII.8).

Одиссей высаживает укушенного змеей Филоктета (владеющего стрелами и луком Геракла) на остров, но когда грекам предсказывают, что без этих стрел им города не взять, Одиссей отправляется за Филоктетом и привозит его под стены Трои (Аполлодор. Эпитома. III, 26; V, 8). Вот как он инструктирует Неоптолема, который должен уговорить Филоктета все-таки помочь грекам, которые бросили его в беде. В этом весь Трикстер (Софокл. "Филоктет", 77-84):

"Ты должен хитрый выдумать рассказ,
Чтобы похитить лук непобедимый.
Ты знаю, сын мой, не рожден таким,
Чтоб на обман идти и на коварство, -
Но сладостно... торжествовать победу!
Решись! Вновь станем честными... потом...
Забудь же стыд, - всего на день один
Доверься мне... а после почитайся
Весь век благочестивейшим из смертных!"

А вот характеристика Одиссея из уст Филоктета (Софокл. "Филоктет", 411-415):

"... Узнаю
Атридов руку, руку Одиссея.
О, у него всегда дурные речи
На языке; лукавый негодяй,
Стремится он всю жизнь к бесчестным целям."

Мотивы Трикстера никогда не понятны окружающему социуму, между тем Одиссей высадил Филоктета на остров, потому что рана его гноилась, и он мог стать источником заразы для воинов-ахейцев, плывущих под Трою. Громкими криками и стонами он мешал им спать. Конечно, гуманней было убить, раз нельзя вылечить. Но Трикстер не знает боли, и не знает гуманности, он поступает так, как часто поступают и с ним. И опять же, дабы совершить социально-культурное действие - победить, опрокинуть Троянцев в согласии с предначертанием Богов, именно Одиссей инициирует возвращение Филоктета с отравленными стрелами Геракла в войско ахейцев.

Перевоплотившись в нищего, Одиссей проникает и в Трою, чтобы похитить изображение Афины Паллады, а затем, обернувшись бродягой, - и в свой дом, отомстить женихам. Он, словно ведомый Гермесом, сеет повсюду смерть и страдания (Аполлодор. Эпитома. V, 13). Не забудем классическую шутку Одиссея, попавшего в плен к циклопу Полифему и предусмотрительно назвавшемуся именем "Никто". Когда ослеплённый Одиссеем циклоп стал звать собратьев на помощь, те спросили его, кто же посмел сотворить эдакое зло, и получив ответ, что "Никто", бросили Полифема одного в его горе и беде.

Кстати, Одиссею досталось в наследство не только хитроумие, но и красноречие. Вспомним, хотя бы, как Одиссей воодушевлял ахейцев, когда дело под Трое казалось безнадежно проигранным. Еще более показательна изворотливая и велеречивая речь Одиссея-Улисса пред ахейскими вождями в споре о доспехах Ахилла, когда он победил силой слова могучего и простодушного Аякса (Овидий. Метаморфозы. XIII, 354-394). Следствием стало помешательство Теламонида и его самоубийство.

Когда та же Елена, подозревая неладное, подошла к Троянскому коню и стала звать греческих героев, подражая голосам их жен, то Одиссей, сидевший в коне, и придумавший эту хитрую комбинацию, не дал грекам выдать себя, зажав им рты (Аполлодор. Эпитома. V, 19). Одиссей и предводительствует греческим десантом, засевшим в чреве коня. Его родич и друг, тоже внук Автолика, и правнук Гермеса - Синон выступил в этом эпизоде мнимым перебежчиком и убедил троянцев, что ахейцы уплыли. "В отличие от своего деда Автолика, - замечает Джозеф Руссо, - Одиссей обычно пользуется своей хитростью и изобретательностью для достижения благих целей - например, эти его качества не раз спасают его самого и его спутников от различных опасностей. И, как и пристало Трикстеру, он иногда испытывает искушение послать всё к чёрту и погубить какой-нибудь выходкой тех самых людей, которых только что спас, как чуть было не случилось в случае с циклопами и с ветрами Эола, и в конце концов случилось в эпизоде с Лестригонами.

Способность Одиссея контактировать с людьми и служить посредником в их контактах вместе с его высокой мобильностью и постоянным поиском приключений напоминает (предка) Гермеса - бога путешественников, перекрестков, взаимодействий и удачи. А долгое возвращение Одиссея в свое царство описывается как возвращение самого царства к законности и порядку под управлением добродетельного правителя. Однако указания на то, что Одиссей до Троянской войны был добрым и любимым народом царем Итаки, странно контрастируют с его развитой способностью причинять боль, страдания, потери и смерть удивительно большому числу людей. Он является причиной гибели своих спутников после того, как они съедают священных быков бога Солнца и ста восьми женихов Пенелопы, которые рассматриваются как параллель его спутникам (те и другие именуются "глупцами, погибшими из-за своего безрассудства"); он является причиной гибели овец феаков, которые помогают ему в возвращении домой; он причиняет циклопу Полифему сильную боль и ослепляет его; и, наконец, в последней книге он причиняет своему отцу ненужное беспокойство, прежде чем сбрасывает маску и показывает, что он и есть давно ожидаемый сын. Последний эпизод кажется настолько иррациональным, что некоторые критики считают его не принадлежащим Гомеру, а добавленным к поэме позже. Однако с точки зрения излагаемой здесь гипотезы всё правильно: беспричинное желание причинять боль является одной из характерных черт Трикстера." (...)

Таким образом, можно считать доказанной гипотезу Джозефа Руссо, с исследования которого мы начали собственное. И хотя Руссо не утруждает себя доказательствами сам, но выражает её в концентрированной форме, достойной дальнейшего цитирования:

"В архаической фольклорной традиции, предшествовавшей созданию Гомером "Одиссей", Гермес веками рассматривался как бог-Трикстер и божественный покровитель Одиссея; что же касается Афины, она в то время не имела никакого отношения к этому пользовавшемуся дурной известностью герою. Но при создании героической эпической поэзии, предназначенной для исполнения при царском дворе, нужна была новая парадигма - парадигма, которая воплощала бы более высокую мораль, создавала бы ощущение, что настоящее основывается на славном прошлом, и связывала бы героев с престижными божественными предками и покровителями. В качестве базы для такого эпоса прекрасно подходили легенды о Троянской войне и её героях. Так Одиссей утратил свое родство и особую связь со своим прапрадедом Гермесом, богом хитроумной изобретательности, и приобрел в качестве "приемной матери" Афину, "добрую" богиню цивилизованного разума. Вопреки тщательной переработке традиционного материала, которую предпринял Гомер, неустранимые противоречия, проявляющиеся в характере и действиях Одиссея, и само имя героя раскрывают архетип, стоящий за фасадом высокоморального эпического героя. Одиссей является фигурой гораздо более глубинной, чем любой другой персонаж древнегреческой героической традиции именно потому, что представляет собой проявление архетипа Трикстера - архетипа гораздо более парадоксального, чем архетипы героя, воина и царя."

В заключение вниманию читателя еще одна трикстерная черта Одиссея. Многие не находят у него гиперсексуальных свойств, но они совершенно очевидны. Стремящийся к своей Пенелопе, Одиссей год провел на ложе волшебницы Кирки и прижил от неё сына Телегона. Затем семь лет он провел на ложе нимфы Калипсо, и та родила от Одиссея сына Латина (Аполлодор. Эпитома. VII, 16 и 24). Расправившись с женихами, Одиссей пошел в Эпир и там сошелся с царицей Каллидикой, от которой родился еще один сын - Полипойт. Оставив царство этому сыну, он вернулся на Итаку, а там узнал, что у него от Пенелопы есть еще один сын, помимо Телемаха, - Полипорт... И этот был далеко не последний.

Словом, последние годы Одиссея полны любовных приключений согласно Аполлодору (Эпитома, VII, 34-40) и не столь благочинны и целомудренны, как показывает Андрей Кончаловский, вслед за Гомером с настойчивостью избавляющий Одиссея от дурной наследственности.

Погиб Одиссей совершенно нелепо, как и водится у трикстеров. Он был убит собственным сыном Телегоном, который в поисках отца, заехал на Итаку и стал воровать Одиссеев скот. Одиссей настиг своего сына, но в стычке тот поразил его копьем, наконечник которого был сотворен из шипа ядовитого морского ската. Хотя, возможно, всё было и совсем не так. Не мог же ошибиться предсказатель Тиресий у Гомера? ("Одиссея". XI, 134)

"... смерть не настигнет тебя на туманном
Море; спокойно и медленно к ней подходя, ты кончину
Встретишь, украшенный старостью светлой, своим и народным
Счастьем богатый. И сбудется всё, предречённое мною." (Царь-трикстер Одиссей)

• Сизиф