Страус в мифологии

Страус

Страус — единственная птица, которой в обычном словоупотреблении приходится подтверждать свою птичью природу («птица страус») хотя бы для того, чтобы избежать путаницы. Неясность в его определении существовала и в Греции, где он изначально носил название, близкое к «воробей», но с, приставкой «мегас» (большой), а позднее появилась новая именная форма «букетверблюд», в чем решающую роль сыграли размеры бегающей птицы, форма ее ног и «парнокопытность». Птица известна в Средиземноморье с 5 в. до н. э. и встречалась тогда еще в Северной Африке, что подтверждается доисторическими и раннеисторическими наскальными рисунками. Аристотель приписал ему смешанную природу птицы и млекопитающего.

Поверье, что страус прячет голову в песок (в современном значении — «нежелание видеть факты»), вероятно, произошло от угрожающей позы страуса, когда он нагибает голову к самой земле.

Неспособность к полету бегающей птицы сделала его в средневековых книгах о животных («Бестиариях»), как и лебедя, символом лицемерия и ханжества. Хотя он часто расправляет свои крылья для того, чтобы лететь, но не может оторваться от земли, «подобно лицемерам, которые хотя и придают себе видимость святости, но в своих поступках никогда не святы… Так лицемер, из-за тяжелого веса своего земного богатства и забот, не в состоянии устремиться в небесную высь» (Унтеркирхер) в противоположность соколам и цаплям, которые телом легки и не привязаны к земле.

В геральдике страус тоже играет роль. Так, исходя из легенды о его способности переваривать железо, он помещен в гербе города Леобен (Штирия), где развита металлургия.

Мои крылья не приносят мне пользы. [EMSI 57-13,с.347] Хоть у меня есть крылья, я не летаю. символ того, что лучше не иметь талантов, нежели держать их под спудом. "Иметь и не пользоваться этим "Есть не наша слава, но позор. "Страус, украшенный множеством прекрасных перьев, из-за своей громоздкой туши не может подняться в воздух. Он использует свои крылья лишь для помощи в беге. [EMSI; табл.9-8, с.142]

Страус, дующий на насиженные яйца. //В добродетели он не сходен с другими. Ситуация, изображеиная на рисунке, в природе не встречается, но правдоподобие заключается в том, что страус, будучи убогим и безмозглым созданием, хоронит свои яйца в песке и заботу о них предоставляет доброму солнечному теплу. Такая нерадивость показывает недостаток любви к своему потомству и вызывает отвращение к страусиному характеру во всех странах, где он обитает, что делает его символом беспечного и небрежного родителя. «Дщерь народа моего стала жестокой, подобно страусам в пустыне.» (Плач, IV, 3.) «Он оставляет яйца свои на земле, и на песке согревает их, и забывает, что нога может раздавить их, и полевой зверь может растоптать их. Он жесток к детям своим, как будто они не его.» (Иов, ХХХIХ, 14.) [EMSI 18-5,с.178]

Страус, поедающий железо. //Это тяжсло переварить, но однако он его переваривает. символ того, что не существует непреодолимых трудностей, с которыми было бы невозможно справиться искренними стараниями и неутомимым прилежанием. (См. рис.7 в табл.18) [EMSI 23-12,с.201]

Страус, глотающий подкову Добродетель преодолевает любые трудности. Распространенное мнение о том, что страус может переваривать железо, привело к возникновению аллегории силы и добродетели, для которых, как для желудка страуса, ничто не будет столь твердым, чтобы не справиться с этим и не переварить. На самом деле, страусы заглатывают мелкие кусочки железа с той же целью, что и другие птицы — гальку. Они их заглатывавт не для питания, а чтобы размять и перетереть съеденную ранее пищу, уменьшить работу желудка и открыть их весом выход в кишечник. [EMSI 18-7,с.178] .

Раннехристианский текст «Физиологус» (2 в.) восхваляет «прекрасные, пестрые, сверкающие» перья и полагает, что страус «пролетает низко над землей… Все, что он находит, служит ему пищей. Также ходит он к кузнецам, пожирает раскаленное железо и тотчас, пропустив через кишку, возвращает назад, столь же раскаленным, как прежде. Но это железо благодаря пищеварению становится легче и звенит, как я это видел на Хиосе собственными глазами. Он кладет яйца и высиживает их не так, как обычно, а садится низко напротив и смотрит на них острыми глазами: они становятся теплыми, и тепло его глаз позволяет вылупиться птенцам… Отсюда яйца его могут служить для нас в церкви примером: если мы сообща встанем там с молитвой, то должны глаза свои направить к Богу, чтобы он отпустил наши грехи». Другое представление, согласно которому страусовые яйца высиживаются под воздействием солнечного тепла, служит символом появления Иисуса на свет без помощи родителей (зоологически, естественно, ложное) и девственного материнства Марии, а иногда и символом воскресения Иисуса из гроба.

Басня о том, что страус в критических ситуациях прячет голову в песок и полагает, что становится невидимым (страусиная политика), вместо того чтобы убежать, сделала страуса символом «синагоги» (слепоты) и вялости (см. Фазан).

Страус был в Древнем Египте эмблемой Маат и Шу; в древнем искусстве Двуречья и у арабов связан с демонами, одно из воплощений духа хаоса, существа драконьей природы (отчасти эта традиция присутствует в византийском и русском средневековье; вместе с тем — сказочная птица, «мать всех птиц»; ср. Стратим-птица, Страфил(ь), Страхиль и т. д. в древнерусской «Голубиной Книге»). В христианской традиции страус, напротив, — символ тех, кто полагает свою веру в боге.

Яйцо страуса, подвешиваемое в храмах, коптских церквях, мечетях, иногда над могилами, символизирует творение, жизнь, воскресение, бдительность. У догонов страус символизирует одновременно свет и воду, причем с водой ассоциируются его неровная походка и бестолковые движения. (symbolarium.ru)

Страусёнок
(Самуил Маршак)

Я - страусенок молодой,
Заносчивый и гордый.
Когда сержусь, я бью ногой,
Мозолистой и твердой.

Когда пугаюсь, я бегу,
Вытягивая шею.
А вот летать я не могу,
И петь я не умею.

России
(Владимир Маяковский)

Вот иду я,
заморский страус,
в перьях строф, размеров и рифм.
Спрятать голову, глупый, стараюсь,
в оперенье звенящее врыв.

Я не твой, снеговая уродина.
Глубже
в перья, душа, уложись!
И иная окажется родина,
вижу -
выжжена южная жизнь.

Остров зноя.
В пальмы овазился.
"Эй,
дорогу!"
Выдумку мнут.
И опять
до другого оазиса
вью следы песками минут.

Иные жмутся -
уйти б,
не кусается ль?-
Иные изогнуты в низкую лесть.
"Мама,
а мама,
несет он яйца?"-
" Не знаю, душечка,
Должен бы несть".

Ржут этажия.
Улицы пялятся.
Обдают водой холода.
Весь истыканный в дымы и в пальцы,
переваливаю года.
Что ж, бери меня хваткой мёрзкой!
Бритвой ветра перья обрей.
Пусть исчезну,
чужой и заморский,
под неистовства всех декабрей.