Речной бобр — самый крупный представитель грызунов: длина его тела несколько более метра, хвост взрослой особи достигает 30 см, средний вес составляет 18-20 кг. Ранее был широко распространён в европейских лесах, и в значительно большем количестве видов. Бобр замечательно приспособлен к водной среде, легко и быстро плавает, прекрасно ныряет, но на суше он беспомощен, особенно если застигнут врасплох. Убить этого зверя охотнику не составляло труда. Именно по этой причине промысел на бобров регулировался с древнейших времен.

Основные значения: прилежание, трудолюбие, мастеровитость; воздержанность, аскетизм, целомудрие (христианство); бдительность.

Значение бобра в символике восходит к басенному сюжету о его самооскоплении ради спасения жизни, что уже само по себе предполагает образность, а не научность описания. По мнению В. Н. Топорова, в основе этого сюжета лежит архаический контекст: «Речь идет о мифологических текстах, отвечающих некоей универсальной схеме — растительное божество или мифологический герой, обладающие большой плодородной силой, оказавшись в экстремальной ситуации и зная о своей неизбежной смерти и нисхождении в Нижний мир, отвергают любовь некой земной богини и оскопляют себя, как бы принося жертву на благо жизни людей. […] Иначе говоря, преследуемый (бобр, олень, противник Громовержца), принеся определённую жертву, вырвав жало продолжения рода и став „безвредным“ для преследователя, поступает в услужение к преследователю и „услуживает“ ему в той части, где некогда он был особенно силен, но с переменой функций».

Эмблематика. Бобр, подгрызающий большое дерево. Я добьюсь этого со временем. Символ трудолюбия и настойчивости. Преследуемый охотниками бобр, откусывающий свои яички, чтобы спастись, как как он знает, что именно ради яичек и ведется на него охота. Жизнь дороже. Ради спасения жизни можно пожертвовать многим. Наше состояние и все, что у нас имеется из наиболее ценного (за исключением только добродетели и чести), не идет ни в какое сравнение с жизнью.

Искусство. О популярности басенного сюжета Эзопа в античном мире свидетельствует гротескный отрывак из «Метаморфоз» Апулея, касающийся наказания ведьмой неверного любовника: «Любовника своего, посмевшего полюбить другую женщину, единым словом она обратила в бобра, так как зверь этот, когда ему грозит опасность попасться в плен, спасается от погони, лишая себя детородных членов; она рассчитывала, что и с тем, кто на сторону понес свою любовь, случится нечто подобное» Апулей. Метаморфозы. 9 Загадочным выглядит упоминание бобра у Данте: «Как там, где алчный немец обитает, садится бобр вести свою войну» «Божественная комедия». Ад (17. 21-22)

Ad notanda С 1975 г. официальный символ Канады как традиционный промысловый зверь. Бобр — талисман Олимпиады в Инсбруке (1976 г.). (simbolarium.ru)

Обыкновенный бобр, или речной бобр (лат. Castor fiber) — полуводное млекопитающее отряда грызунов. Окраска его меха - от светло-каштановой до тёмно-бурой, иногда чёрная, - обусловила название зверька. В праиндоевропейском реконструируется его основа bhe-bhru-, образованная неполным удвоением названия коричневого цвета. Название бобра есть даже в самых отдаленных индоевропейских языках: др.-сл. 'бобры', лит. 'bebrus', др.-в.-нем. 'bibar', ср. нем. ‘Biber’, присутствует в ведийском, митаннийском, авестийском. В Западной и Средней Европе остатки бобров встречаются весьма часто. Ареал распространения этого зверька в раннеисторическое время охватывал всю лесолуговую зону Европы и Азии, однако его промысловая ценность - мех и бобровая струя - к началу XX века привела практически к его истреблению на большей части ареала. Спускаясь по лесистым поймам рек на юг, бобры обживались в Турции, Иране и Северной Грузии. В Авесте бобер и выдра упоминаются как священные животные богини Анахиты, а на территории Грузии известны топонимы со словом «бобр»: Тхивинтави - 'бобровая гора', Сатахве - 'место обитания бобра'.

«Строительная» активность, жизнь на воде, свободное передвижение по суше, способность нырять на дно, к заготовленным на зимнее время запасам древесного корма, не могли остаться незамеченными уже с древнейших времен. Подобная хозяйственная деятельность, с одной стороны. "очеловечивала" этих зверьков настолько, что считалось, что бобры не только "строят" подобно людям свои жилища-хатки, но и как люди воспитывают своих детенышей, делают и дарят им игрушки и пр. С другой стороны, связь бобров с водной стихией, способность пребывать под водой - на дне, делала этих зверьков сопричастными Нижнему миру, придавая им сакральный характер.

По мере уменьшения численности, а затем и исчезновения бобровых семей значение их как сакральных животных, связанных с подводным (=загробным) миром угасало и забывалось. Культ бобра у индоевропейцев практически исчез, оставив только воспоминание о бобре, как сыне бога неба и хозяине Нижнего мира. «В славянских народных песнях ‘черные бобры’ соотносятся с корнями ‘Мирового дерева’. В латышских народных песнях ‘божественные близнецы’ пляшут в шкурах ‘бобра’ и ‘выдры’", что позволяет отождествить самих близнецов с бобром и выдрой. Кроме того поющие обращаются к этим животным с просьбой: … Выдры, выдры! Бобры, бобры" Дайте мне свои шкуры!". Возможно, в древности, у славян существовал священный танец бобра, исполнявшийся в песенном сопровождении либо перед началом охоты на этих зверьков для успешного результата, либо после охоты в благодарность за "отданные" шкурки. В иранской мифологии единственным следом почитания этих животных является упоминание о том, что накидка великой богини Ардвисуры Анахиты, связанной с водной стихией, сделана из бобрового меха, а мехом выдры оторочена опушка ее плаща.

В греческой мифологии сакральность образа бобра отмечена обращением самого Зевса в это животное. В мифе о любовном преследовании Зевсом Немесиды, он вслед за богиней, принимающей ряд животных форм, чтобы избежать его объятий, сам превращается в животных-преследователей. Так, когда Немесида превращается в рыбу, Зевс обращается в бобра, гоняющегося за ней. Через ряд превращений Немесида и Зевс оборачиваются гусыней и лебедем, и Зевс достигает своей цели. Снесенное Немесидой-гусыней яйцо находит Леда, жена царя Тиндарея. Из этого яйца рождаются Елена с Клитемнестрой и мальчики-близнецы – Кастор и Полидевк.

Вот как объясняет Роберт Грейвс обстоятельства рождения божественных близнецов: "Немесида была луной-богиней в ипостаси нимфы, и в древнейшем мифе, созданном на основе сюжета любовной погони, она преследовала царя-жреца, который претерпевал сезонные превращения, превращаясь в зайца, в рыбу, пчелу, мышь – или же так: в зайца, рыбу, птицу и пшеничное зерно, - и в конечном счете она пожирала его. С победой патриархальной системы преследуемый и преследователь менялись местами: теперь богиня бежала от Зевса, как в английской балладе о Смите-Черном Угле. Богиня превращалась в выдру или бобриху, чтобы преследовать рыбу, и имя Кастор ("бобр") – есть не что иное, как отголосок этого мифа, тогда как имя Полидевк ("приторное вино") свидетельствует о характере празднеств, во время которых совершалась эта погоня". По позднейшему мифу сыном Зевса был только Полидевк, Кастор же – сын Тиндарея. Когда Кастор был убит, Зевс разрешил Полидевку уделить половину своего бессмертия брату, и с тех пор день близнецы проводили в подземном царстве, а день на Олимпе среди богов. Однако образ Кастора-бобра в древности был весьма значительным, о чем свидетельствует создание храма Кастора в Риме.

В среде охотников и рыболовов Сибири бобр был очень почитаемым животным. Животное ценилось не только из-за меха, но и за бобровую струю, которая стоила в несколько раз дороже самой шкурки. Распространено было очищение тлеющей бобровой струей в тех случаях, когда человек опасался быть оскверненным. Например, манси "очищали" мужчину, который нечаянно прошел под какой-нибудь принадлежностью женского костюма, или женщину, при ее возвращении в дом после родов. Образ жизни бобров породил представления о существовании настоящего бобрового народа, живущего так же, как живут люди: селящегося семьями, справляющего праздники, воспитывающего своих детей, делающего хозяйственные запасы на зиму и даже имеющего рабов среди бобров и собственные бобровые кладбища.

Более всего следы почитания бобров сохранились среди обских угров, так как Бобр играл значительную роль в их мифологическом мировоззрении. Северные ханты делились на две половины - Пор и Мось, восточные - на три группы - Лося, Медведя и Бобра. У хантов с Ляпина иттармы (деревянные "куклы"), изображающие предков - прадедов и прабабок, - были одеты в бобровые шкурки и хранились в специльных сундуках. Ханты на Васюгане, Агане и Пиме считали бобра священным зверем.

В мифологии манси бобр связан с богиней-матерью: в мансийской песне поется как по одной из кос богини-матери Калтащ «поднимается живой соболь, а по другой спускается бобер». На женские швейные сумки тутчан часто наносилось изображение бобра. В этом случае такую сумку не клали в могилу умершей, хотя обычно тутчаны хоронили вместе с их владелицами

В кетском мифе четырехпалая Хоседэм («эм» - мать), соотносящаяся с Нижним миром, в облике бобра сражается с героем Альбой. Она живет в каменном чуме на далеком северном острове в устье Енисея. Следы ее ног всегда разные и походят на следы хищного зверя, ее дом или ее чум находится в океане, на скале. От нее мор, болезни, непогода и даже смерть, так как она питается человеческими душами. Побежденная Хоседэм сгорает, а из ее сожженного тела возникают лягушки и комары.

Алтайский миф о бобренке имеет общий мотив с русской сказкой о Царевне-лягушке - сожженную шкурку. Легендарный стрелок Когутэй выступает в облике бобренка - сына бога грома. "Бездетные старик и старуха приручили бобренка. Усыновленный ими он сказочным образом усваивает человеческую речь, начинает активно помогать старикам по хозяйству. Затем он требует, чтобы старик – приемный отец, отправился к хану и посватал за него ханскую дочь. Разгневанный дерзким предложением нищего, хан приказывает казнить старика. Бобренок воскрешает отца и вновь посылает его сватать за себя ханскую дочь. Наконец, превратившись в прекрасного юношу, бобренок женится на дочери хана. Неожиданно жена находит старую бобровую шкурку оборотня-мужа и сжигает ее, чтобы навсегда оставить его в человеческом облике. В наказание за содеянное муж покидает жену. И тогда она отправляется на поиски бобренка и долгие годы скитается по свету. Наконец, она попадает в верхний мир, мир небожителей, где находится ее супруг, и возвращает Когутэя на землю, к людям своего племени. Вместе с героем к населению Алтая приходят счастье и благополучие".

В мифологии алтайских народов хозяином Нижнего Мира выступает могучий Эрлик, о котором из монгольских мифологических представлений известно, что в своем подземном жилище он укрывается бобровым одеялом.

Почитание бобра как священного животного, связанного с водной стихией и Нижним Миром, было широко распространено у индейцев Северной Америки и Канады.

Происхождение священного красного песка, используемого индейцами оджибвеями в каменной магии, "получаемой от самой земли", связано с бобром: "...в то время, когда мир был еще молод, в большом пруду жил огромный бобр. ...Однажды, когда великий бобр поднялся на поверхность вод ...Громовая птица, известная как птица голода, увидела бобра, бросилась вниз, схватила его и поднялась в воздух, чтобы съесть. Когти громовой птицы вошли глубоко в его шкуру и плоть. Из ран бобра хлынула кровь, и брызги ее разлетелись по всей земле. Из этой крови образовался священный магический песок, называемый онаман. Великие оджибвеи использовали его в амулетах, приносящих удачу в охоте и трапперстве. Они делали магические сумки, помещая песок онаман из крови бобра в мешочек из оленье кожи и привязав к нему три орлиных пера, по одному из крыльев и одно из хвоста, чтобы символизировать этим хищную птицу-охотника. ...Первого пойманного за год бобра оджибвеи всегда съедали ...на полу, а не на столе. Все кости завязывали в узел из чистой ткани с лентами и табаком и бросали в воду. Верили, что это принесет удачу в ловле бобров в наступающем сезоне». На празднике мертвых оджибвеи выполняли следующий обряд: выкопав останки знатных людей и поместив их в берестяные сосуды, они накрывали их накидками из бобровых шкур. Только после этого производилось вторичное погребение.

Миф племени черноногих рассказывает о том, как старый бобер научил целительству и волшебству некоего юношу Акайама, который был предательски оставлен своим старшим братом на острове посреди озера. "Бобры пригласили Акайяма жить зимой в их теплой норе и научили его целительскому искусству и волшебству. Когда вновь настало лето, Великий Бобер спросил Акайяма, какой подарок он хочет унести с собой. Акайям ответил, что хотел бы взять с собой в товарищи младшего сына Бобра. Великий Бобер сперва не хотел выполнить эту просьбу, потому что младший сын был его любимцем. Но в конце концов он согласился и повелел Акайяму построить священную бобровую нору, когда он вернется в свою родную деревню". После возвращения в родную деревню, Акайам «построил священную бобровую нору и научил свой народ танцам и песням бобров».

Род Бобра в числе других был у ирокезов гуронов, живших к юго-востоку от Великих озер. В космогоническом мифе ирокезов в создании земли принимает участие бобр: именно он (вар. жаба, ондатра) достает со дна землю, которую возлагают на спину черепахи. Земля вырастает и превращается в материк. Все индейцы не отдавали кости убитых ими бобров, оленей и лосей собакам, а бросали их в воду. (www.a700.ru)