Оберон (англ. Oberon) — первый король Амбера, один из ключевых персонажей романов Роджера Желязны из серии «Хроники Амбера». В своём обычном обличии (как изображён на карте) Оберон высок, широкоплеч, носит густую чёрную с сединой бороду, такие же чёрные с проседью волосы, одевается в зелёные с золотом одежды, носит зелёные кольца в золотой оправе и зеленоватую шпагу [1]. Образ Оберона прописан так, как он представляется главному герою, его сыну Корвину, от чьего имени идёт повествование в первых пяти книгах. В первых книгах этой серии («Девять принцев Амбера», «Ружья Авалона») Корвин плохо знает и побаивается своего могущественного отца.

Упоминается, что Оберон был женат несколько раз, на разных женщинах из Отражений. Причем некоторые браки были им признаны как официальные уже после рождения детей. Брак с Фейлой был им аннулирован после возникновения отношений с Клариссой. Льювилла родилась вне брака, но Оберон признал официально ее своей дочерью.

Такая матримониальная неразборчивось породила известную напряженность среди отпрысков короля. Например, Эрик и Корвин родились от одной матери, но Эрик, хоть и старше Корвина, родился вне брака. Затем Оберон официально признал брак и родился Корвин. Поэтому Корвин считает себя первым легитимным претендентом на престол, хотя другие братья и сестры, естественно, думают иначе.

Оберон был скрытен и редко вспоминал о детях. Его заботы о потомстве сводились к тому, чтобы обеспечить их достойное воспитание, которое он перепоручал своим подданным, делать им дорогие подарки и склонить к тому, чтобы каждый выбрал для себя одно из Отражений, в котором мог бы править как суверен. У Корвина сложилось впечатление, что Оберон боялся, как бы дети не узнали о нём то, что даст им возможность взять над ним верх и лишить трона в Амбере [2]. Двое его старших сыновей, Озрик и Финндо, погибли как герои, защищая Амбер, но Корвин и его братья подозревали, что на самом деле Озрик и Финндо составили заговор против отца и были им устранены[3].

Корвин не знал даже, где и когда родился его отец, кто его родители и кто правил в Амбере до него. Причиной этого могли быть как отсутствие в Амбере истории и мифологии, так и невнимание самого Корвина к гуманитарным наукам (он получил преимущественно естественнонаучное образование и, по собственному мнению, был прагматиком). Зато он знал, что Оберон не только занимает высший пост в государстве. Его могущество таково, что в глазах своих детей, включая Фиону и Бренда, лучших учеников волшебника Дворкина, он представляется колдуном, который имеет невероятную власть над самими пространством и временем. Когда ему понадобился Корвин, он сделал так, что куда бы тот ни направлялся, он пришёл к нему[4]. Чтобы вырвать из рук Бренда Судный камень, Оберон устроил петлю времени, в которой Корвин получил механическую руку, помимо своей воли передал её брату Бенедикту, а тот применил руку в схватке с Брендом, когда был им парализован, и только механическая рука могла действовать («Рука Оберона»).

Позже Корвин узнал, что отцом Оберона был Дворкин, который оказался, таким образом, не только его наставником и мятежным лордом Хаоса, но и его дедом. Матерью же Оберона оказалось ещё более таинственное существо, которое Корвин прежде считал всего лишь священным животным, — Единорог. Сам Оберон создал себе королевство, Амбер, в Отражении, ближайшем к Подлинному Лабиринту, созданному в свою очередь его отцом, Дворкином. К тому же король склонял своих детей к правлению суверенными Отражениями, и Корвин действительно пытался стать правителем в Авалоне, но потерпел неудачу. Когда Лабиринт был испорчен Брендом, Оберон для его исправления и спасения Амбера от врагов пожертвовал своей жизнью. По его просьбе, король Амбера был похоронен вблизи от места своего рождения — Хаоса. Поскольку Корвин отрёкся от престола, преемником Оберона и следующим королём Амбера стал Рэндом согласно выбору Единорога.

Несмотря на могущество отца, трое его детей — Бранд, Блейз и Фиона решились устранить короля. Внимательно выслушивая объяснения Дворкина, троица получила информацию о Дворах Хаоса и вступила с тамошними обитателями в контакт. Им была обещана помощь. Для этого на Амбер направлялись всевозможные чудовища. Оберон, желая найти и устранить причину беспокойства, отправился искать источник нападений.

Судя по всему, во Дворах Хаоса существовали три партии. Первая, самая ортодоксальная, требовала разрушить Амбер, для того, чтобы привести Вселенную в первоначальное состояние, в Хаос, в каком она пребывала до создания Лабиринта. Вторая партия, более умеренная, сознавая, что разрушение Амбера и уничтожение Лабиринта уничтожит также и Отражения, которые возникают в результате интеpференции Хаоса и Порядка, желала немного ослабить Амбер, не уничтожая его полностью. Таким образом партия умеренных расчитывала захватить под свою власть большее число Отражений. Наконец, третья партия, консервативная, требовала оставить все как есть.

В одном из Отражений Оберон был заманен в ловушку и взят в плен. Освободится из плена ему помогли представители второй и третьей партий. Условием освобождения являлось обещание Оберона способствовать браку одного из сыновей (выбор пал на Корвина) и хаосской принцессы Дары. Судя по всему, Дара относилась к умеренной партии. На это указывает ее возглас "Амбер будет разрушен" после прохождения ею Лабиринта. С учетом того, что Дара предназначалась для амберского трона, полное разрушение, столь угодное ортодоксам, не планировалось.

После освобождения Оберон досконально исполнил свои обязательства по отношению к Даре и той партии, которая его освободила. Неизвестно, почему Оберон и Дара решили действовать скрытно. Не исключено, что они опасались противодействия как ортодоксов в Хаосе, так и партий Эрика и Бренда в самом Амбере. Сам Оберон действует под личиной Ганелона. Все их усилия носят характер слабых воздействий. Они поддерживают события, развивающихся в нужном им направлении, стремясь придать им характер случайностей. Однако все эти случайности точно укладываются в тот самый план, который Оберон почти раскрывает Корвину в минуту последнего свидания.

• Знакомство Дары с Корвином, зачатие ими наследника, их брак.
• Ремонт Лабиринта после повреждения, нанесенного ему Брандом.
• Возведение Корвина и Дары на амберский престол.

Для начала Оберон организовал освобождение Корвина. Примечательно, что Дворкин появляется в камере Корвина незадолго до пятой годовщины коронации Эрика — именно в тот момент, когда узник восстановил зрение. К этому моменту Корвин был уже снабжен спичками, чтобы была возможность посветить рисующему Дворкину. В случае промедления партией Эрика была бы обнаружена регенерация глазных яблок узника.

Оберон создал такое положение Отражений, чтобы Корвин попал в Лорайну, куда бы не отправился. Сам Корвин был немало удивлен этим обстоятельством, поскольку держал путь в Авалон. Задерживаться в Лорайне он не собирался. Однако Птица судьбы застала его именно в Лорайне.

После прибытия Корвина в Отражение Лорайна, Оберон под видом Ганелона вошел в полное доверие к сыну. Тот делился с ним всеми своими планами и мыслями. По признанию самого Оберона, настоящий Ганелон был им убит почти сразу после отправки того в ссылку Корвином.

На этом фоне также крайне подозрительным выглядит убийство девушки Лорайны, которую Корвин полюбил и обещал взять в Амбер. Впоследствии Корвнину в Тир-на-Ногте была показана вероятность того, что Лорайна действительно была взята им в Амбер, что противоречило планам Оберона. В Авалоне Оберон совершает еще одно убийство. На этот раз жизни лишились слуги Бенедикта. Это было необходимо (как позже признался сам Оберон), чтобы без помех подвести Дару к Корвину. Наступил черед Дары. Она без труда обольстила Корвина и понесла от него.

Дара в то время еще не умела перемещаться по Отражениям. Она для этого использовала другой путь — Черную Дорогу. Черная Дорога возникла после пролития крови Мартина на Первозданный Лабиринт. Даре пришлось ухаживать за раненым Мартином. От Мартина Дара узнала многие подробности об Амбере, и особенно о Бенедикте, что позволило ей убедительно врать Корвину о том, что она воспитана Бенедиктом. Во время побега от разъяренного Бенедикта, Оберон демонстрирует Корвину свойство травы на Черной Дороге — высасывать силы из наступившего не нее. Это позволило Корвину нейтрализовать брата, не убивая его, и выжить самому. Оберон не хотел терять этих сыновей. Корвин вместе с Обероном прибывают в Амбер в самый критический момент. Силы Хаоса атакуют Амбер, но Корвин своим вмешательством создает перелом битвы. При этом погибает Эрик, что фактически устраняет все препятствия для восхождения Корвина на трон. Такая подозрительная синхронизация (в Хаосе время течет во много раз быстрее, чем в Амбере, и хаоситы могли ударить и неделей, и месяцем раньше) точно ложится в план Оберона.

Своевременность и обстоятельства гибели Эрика тоже весьма подозрительны. По свидетельству Фионы, ни одна из его ран не была смертельной. Фиона считает, что причина гибели Эрика заключалась в том, что Камень Правосудия высосал у Эрика все жизненные силы. Эрик перед смертью сказал Корвину, что в его покоях находятся записки Дворкина с указаниями, как управлять Камнем. Корвин действительно нашел эти записки и ознакомился с ними. По его словам, там не хватало нескольких листов — именно тех, где предупреждалось об исчерпании жизненных сил и как поступать в таком случае. Корвин заподозрил в коварстве Эрика, однако Эрик не мог знать, что скоро умрет и его наследником станет Корвин. Кроме того, Эрик не снимал Камня до своей последней минуты. Это свидетельствует о том, что Эрику была неизвестна эта составляющая силы Камня. Зато Оберон прекрасно знал, что в случае атаки на Амбер Эрику придется долго носить Самоцвет. В этом свете представляется вероятным подсовывание Эрику разрозненых инструкций Дворкина, с тем, чтобы в нужный момент принести его в жертву, и освободить трон для Корвина и Дары.

Однако все идет наперекос, когда Каин подставляет Корвина своим мнимым трупом. Корвин, пытаясь парировать угрозу остракизма, не может выдумать ничего лучше, чем вытащить Бранда из темницы. В ответ Каин наносит Корвину удар кинжалом, но Рубин спасает Корвину жизнь, перебросив его в Отражение Земля. Там Корвин прячет Рубин, опасаясь, что тот высосет из него остатки сил. Бранд к тому времени вынашивал свой собственный план переустройства Мира, под себя. Он крадет Рубин у Корвина. Оберону нужен Камень для восстановления Лабиринта. Он отправляет Корвина за Самоцветом. Для этого ему пришлось частично раскрыть себя. Вызов по Карте, а затем рукоприкладство, к невовремя вмешавшемуся сыну Джерару, заставили Корвина крепко задуматься — тот ли человек Ганелон, за которого себя выдает.

Для нейтрализации Бранда (точнее, для того, чтобы вернуть себе похищенный им у Корвина Самоцвет) Оберон осуществляет невероятную комбинацию. Он создает временную петлю, в которой функционирует странный артефакт — механическая рука Бенедикта. Эта рука, выполненная из стали и серебра, является чрезвычайно загадочным предметом:

• Во-первых, это единственный материальный предмет, который был вынесен из Тир-на-Ногт'а за все время существования Амбера.
• Во-вторых, неизвестно, кто изготовил протез. Неизвестно, каким образом были сняты мерки с Бенедикта, что протез пришелся настолько впору. Бенедикт молниеносно освоил управление устройством в таком совершенстве, что это была стопроцентная замена живой руки. Бенедикт мог этой рукой сражаться, есть, брать стакан.
• В третьих, эта рука оказалась единственным оружием, которое смогло противостоять Бранду в Тир-на-Ногт'е.
• В-четвертых, после выполнения своей задачи устройство безвозвратно исчезает — временная петля аннигилирует вместе с протезом. Видимо, Оберон перестал нуждаться в этом предмете.

И, наконец, теперь, когда Оберон готов приступить к ремонту Лабиринта, он осуществляет последний этап своего плана. Дара вновь появляется в Амбере, уже официально, как вестница Оберона. Оберон оказывает ей высшую степень доверия — передает через нее приказ войскам Бенедикта начать превентивное наступление на Дворы Хаоса. Такое наступление ему нужно для того, чтобы чтобы отвлечь внимание хаоситов от начавшегося процесса ремонта Лабиринта. По словам Оберона, начало ремонта не останется незамеченным во Дворах Хаоса. Видимо, Оберон, предвидя противодействие со стороны радикальной партии, желает завершить ремонт без помех.

Отказ Корвина занять Амберский трон перечеркнул все планы Оберона и Дары. Весьма вероятно, что именно этот отказ, (а вовсе не убийство Бореля, как представила это Дара) послужил причиной охлаждения чувств Дары к Корвину.

Отремонтировав Лабиринт, Оберон погиб. О том, что он погибнет, Оберон прекрасно знал от Дворкина. Удалось ли королю отремонтировать Лабиринт до конца, или в нем так и остались дефекты — неизвестно. Похоронен Оберон в Последнем пределе Хаоса. Траурная повозка с его телом была доставлена в Хаос его отцом Дворкиным. (Википедия)

Оберон, повелитель Амбера, возник предо мной, одетый в зеленое с золотом. Высокий, широкоплечий, мощный. Борода и волосы - черные с проседью. Золотые перстни с зелеными камнями, золотистый клинок… Когда-то мне казалось, что никакая сила не может заставить бессмертного короля Оберона, властелина Амбера, покинуть свой трон. Что же все-таки с ним произошло? Я по-прежнему этого не понимал. Знал только, что его с нами больше нет. Как же встретил свою смерть мой отец?

По правде говоря, мы с отцом далеко не всегда находили общий язык. Я отнюдь не испытывал к нему ненависти, как, например, Рэндом, но у меня, черт возьми, не было и особых причин горячо любить его. Он действительно был великим человеком и могущественным королем. А кроме того, моим отцом и повелителем. Этого более чем достаточно. А еще - он был как бы живым воплощением истории Амбера, которая - настолько, насколько она нам ведома, - простирается в немыслимую глубь веков…

И отец… Он вообще знал ужасно много, но помалкивал. Времени на нас у него не хватало, и мы не так уж много знали о нем. Должно быть, в основах он разбирался не хуже Дворкина. Разница заключалась в том, как они использовали знания. Дворкин был художником, а кем был папаша, я так и не понял. Ни с кем из нас он не сближался, хотя назвать его черствым отцом тоже нельзя. Когда ему случалось заметить кого-нибудь из нас, он тут же осыпал подвернувшееся чадо подарками и развлечениями. Но воспитание наше доверил придворным. Мне кажется, он просто терпел нас как неизбежное последствие своих увлечений. И я, в сущности, удивлен, что семейка не столь велика, как могла бы быть. Тринадцать живых детей и еще двое братьев и сестра, которые ныне мертвы, - и это за пятнадцать веков его любовной активности. Я слыхал, правда, еще о нескольких, что жили задолго до нас; никто из них не уцелел. Не столь уж впечатляющий итог для похотливого владыки. Правда, и среди нас излишне плодовитых не было. Как только мы обучались заботиться о себе и передвигаться в Тени, отец сразу же отправлял нас туда, чтобы мы отыскали для себя местечки, где жили бы спокойно и счастливо. Так и я попал в тот Авалон, которого теперь уже не было. Насколько я знал, о происхождении папаши знал лишь он сам. Я никогда не встречал таких, кто помнил бы те времена, когда Оберона не было. Странно? Не знать, откуда родом собственный отец, имея в запасе столетия, чтобы удовлетворить свое любопытство? Увы, он был скрытен, проницателен и всемогущ - как и мы, в известной мере. Он хотел, чтобы мы жили долго и счастливо - но так, чтобы не представлять угрозы его собственному правлению.
Чувствовалась в отце, по моему мнению, какая-то неуверенность, какая-то непонятная осторожность, когда речь заходила о нем и давнем прошлом. Вряд ли он мог представить себе, что когда-нибудь перестанет править в Амбере. Иногда в шутку отец начинал ворчать об отречении, но мне всегда казалось, что делает он это специально - чтобы выяснить, кто и как станет на то реагировать. Он вполне понимал, к чему приведет его уход от дел, но все не верил, что такое возможно. А всех его обязанностей, дел и тайных обязательств не знал никто из нас. И сколь пресной ни казалась такая мысль, во мне почему-то крепло убеждение, что на самом деле никто из нас не пригоден для трона. Не раз хотелось мне обвинить папашу в некомпетентности, но, к несчастью, я слишком долго был знаком с Фрейдом, чтобы не усматривать в этом личных мотивов.
И еще: я начинал сомневаться в законности наших претензий. Раз он жив и отречения не было, мы могли рассчитывать не более чем на регентство. Мне не хотелось бы дождаться возвращения папаши, сидя на его троне в качестве преемника. Если честно, я боялся его, и не без причины. Только дурак не боится высших сил, которых не понимает. Но король или регент, у меня было больше прав на этот титул, чем у Эрика, а значит, я должен был добиваться своего. И если некая сила, вынырнув из темного прошлого папаши, могла помочь мне, а Дворкин и был такой силой, - пусть о нем не узнает никто, пока мне не удались мои планы.

- Но признай, он ведь облапошил Бранда, а это ой как не просто. Я до сих пор не понимаю, как он выкинул этот фокус - заставил тебя принести из Тир-на Ног-та руку, заставил меня передать ее Бенедикту, устроил, чтобы Бенедикт в нужное время оказался в нужном месте; все это сработало как часы, и он получил Камень назад. А работа с Тенями? Нам такой класс и во сне не снился. Помнишь тот поход к изначальному Образу? Никогда бы не поверил, что можно работать с Тенью прямо на Колвире. Я так не могу. И ты тоже. А еще он до сих пор способен отлупить Джерарда. Нет, я бы не сказал, что он стареет. И еще, самое главное, нравится нам это или нет - с теперешней ситуацией никому, кроме него, не справиться.

- Оберон! - воскликнуло дерево. - Мне знаком этот Камень.
- Нет, - покачал я головой, - не Оберон. Я всего лишь его сын. Ну а Камень - да, он при мне. Необходимая для моей миссии принадлежность.
- Тогда бери часть меня, а вместе с ней - и мое благословение. Не раз и не два давал я твоему отцу сень и укрытие. Это же он меня, собственно, и посадил.
- Неужели? Чего только мой папаша в жизни своей не вытворял, но никогда не видел, чтобы он сажал деревья.
- Я - не просто дерево. Он посадил меня здесь, чтобы отметить рубеж.
- Какой рубеж?
- Я - предел Порядка. Или Хаоса, это уж с какой стороны посмотреть. Я отмечаю границу - за мной действуют совсем другие законы.

• Дара
• Бранд
• Рэндом
• Дворкин